Елена Скульская: я переступила черту дозволенного

RUS.ERR

Владимир Фридлянд, журналист 08.08.2015 13:55 Рубрика: Мнение

Елена Скульская отмечает очередной с «пятеркой» юбилей. Догадливым читателям подскажем: +5. На страницах портала rus.err.ee Елена Григорьевна частый гость не только в качестве поэта, писателя и драматурга, но и автора в рубрике «Мнение».

В прошлом году заговорили о романе «Мраморный лебедь», опубликованном в журнале «Звезда» (был признан там лучшим романом года). И вот договорились до выдвижения этого романа на конкурс «Русский Букер». Попал в короткий список. А на днях вышел книгой в московском издательстве «Время». О таком признании и подарке (не только к юбилею) любой писатель может только мечтать.

Проза жизни

Книжная версия дополнила журнальную несколькими новеллами внутри основного текста. Там те же герои, но в другом литературном и лингвистическом измерении. И этот диапазон помогает читателю прояснить многие детали, в которых кроется «дьявол». Елену Скульскую уже обвиняли (упрекали) в излишней откровенности, в «поливании грязью» своих близких и других людей, ныне здравствующих.

Да, такое поначалу приходит на ум. И это относится не только к новому роману (самому откровенному). Случалось и в предыдущих текстах. Но именно в новой концентрированной гуще «издевательств» над собой и своими героями, вдруг обнаружилась какая-то полоска света добра к этим «недругам». И эту полоску каждый читатель определит текстуально или интуитивно по-своему. Например, такую: «Но ненависть, в отличие от любви, всегда готова и подождать».

Что скажет писатель Скульская в свое «оправдание» о романе, который, по ее признанию, она писала всю жизнь?

— Это роман о любви без взаимности. О людях, чью любовь или просто понимание, я искала. Но есть в романе и взаимная любовь. Отец, дочь, друзья. А вообще, всякий человек ищет взаимность и стучится в закрытую дверь, и надеется, что он ее откроет.

— Да, я переступила через черту дозволенного. Переступила черту и к себе. Или и саморазоблачение, или никаких других. Все стоят друг друга. Рассказать о себе правду, рано или поздно, нужно решиться. Конечно, есть вопрос пропорции правды о себе и о других. Этот вопрос спорный. Может быть, это единственная вещь, когда я полностью писала, что хотела, — призналась в интервью порталу rus.err.ee Елена Скульская.

«Черта дозволенного» проведена зримо на обложке книги издателем в виде предупредительно-запретительного знака «18+». Что резонирует с подзаголовком «Детский роман».

Цитата жизни

«И в сказке и в романе есть масса детских объяснений», — это из самого романа. «Так споткнулось мое детство, осеклось навсегда». И еще несколько цитат из романа и жизни Елены Скульской.

«…сказок я боялась до дрожи. Некрасивость может быть только промежуточной стадией, временным испытанием, как в «Гадком утенке», а потом должна наступить красота; но в старости она никак наступить уже не может, а потому старухи выметаются из жизни».

«Папа до сих пор мне снится. Мы встречаемся с ним в одном и том же переулке у табачного киоска. Он бродит там безо всякого дела. На нем тот же костюм с нафталинным запахом валидола. В кармане пиджака у него мы забыли монетку. Он не знает, что я бросила курить, и бережет монетку на случай, если мне не хватит на сигареты».

«В шестьдесят лет я купила себе шапку, в которой ходили девочки в детском саду: такой большой пушистый меховой шарик с длинными завязками, а на концах завязок – помпончики; огромный круглый шар из чернобурки, ходить в нем невозможно – жарко, он лежит дома, похожий на жирного кастрированного кота».

«Почти не осталось людей, называющих меня Лилей, я стала Еленой для эстонцев и Еленой Григорьевной для русских».

Анекдот жизни

В прозе Скульской непременно присутствуют анекдоты. И они естественно вписываются в ее повествования. Анекдот — понятие растяжимое.

«Елена Григорьевна? Это я, Сережа Воронов из поселка Румму. С усиленного. Освободился. Вы, когда у нас выступали, советовали начать новую жизнь. Я ваши стихи полюбил: видно, вы тоже не сладко пожили. Мне первый день свободы надо с хорошим, чистым человеком провести. Я к вам сейчас приеду (помолчав) без сексуальных намерений».

«Вчера пришел мастер и снял унитаз с насиженного места».

Есть и чистый анекдот: «Из всех букв алфавита твердо выговаривал только мягкий знак».

Елена Скульская пояснила в интервью, что не сочинила специально ни одного анекдота, а про буквы было сказано ею на самом деле в каком-то карикатурном запале. Студенческая жизнь в Тарту родила и такой анекдот: «Филфак пьет? – переспрашивал Лотман, — Господа, это невозможно! Нет, конечно, есть такой образ жизни, Пьер Безухов, Долохов, стоять с бутылкой на подоконнике. Но это свидетельство определенного интеллектуального уровня…».

Этот «юбилейный роман», пусть он по названию и «мраморный», вовсе не мемуарный, как окрестили его некоторые рецензенты. Может, Исповедь. Может, Покаяние. Может, Откровение. Возможно, все вместе взятое. Чего тут препарировать. Рукописи не сдашь в стеклотару, как говаривали раньше студенты-филологи.

* * * Шутки шутками, а юбилей по расписанию!

С новым днем рождения, Лиля, Елена, Елена Григорьевна!!! С новой книгой!