Режиссер «Ричарда III» Сергей Потапов: «Любая власть отвратительна»

16.02.2018 Евгения Зыбина / Linnaleht Режиссер «Ричарда III» Сергей Потапов: «Любая власть отвратительна» (3)

Сегодня в Русском театре – премьера трагедии «Ричард III». Несмотря на то, что пьеса не входит в число наиболее известных произведений Шекспира, ее с завидной периодичностью играют в театрах всего мира. В нашем театре ее поставил якутский режиссер Сергей Потапов, снискавший славу в эстонской театральной среде благодаря своим спектаклям «Оборотень» по Кицбергу и «Новый Нечистый» по Таммсааре. По словам режиссера, изобретать колесо во второй раз он не собирается, но тем не менее попытается взглянуть на «Ричарда III» с другого ракурса.

Трагедия – не частый жанр в Русском театре. Как вы думаете, готовы ли зрители к нему? Говорят, что высокая трагедия умерла. На нашем спектакле можно будет и посмеяться, и поплакать, и попереживать. Это игровой спектакль, будут и эпические, и комические сцены. Мне сказали, что у вас очень консервативный зритель, а от артистов я слышал, что не хватает комедий, легкости: «Кто придет на эту страшную пьесу! Опять кровь и убийства». Но мы поговорили с художественным руководителем и решили остановиться на «Ричарде». Так как я приглашенный режиссер, то слово за худруком. Если бы мне сказали поставить комедию, я бы, конечно, работал с комедией.

– А какую комедию вы бы поставили? – Веселую (смеется).

– С какими чувствами вы вернулись в Таллинн ставить свой третий спектакль? – Мой друг сказал, что сейчас я самый популярный эстонский режиссер (улыбается). Конечно, это лестно. Но это моя работа, моя жизнь.

– Нравится ставить спектакли за границей? – Дома всегда лучше. Там театр родной, артисты – свои. Работать легче.

– Говорят, что нас ждет эпатажный спектакль. – Смотря что называть эпатажем. Возможно, то, что мне кажется нормальным, для другого – эпатаж. Я не ставлю цель эпатировать зрителя. Просто я так вижу мир, пытаюсь посмотреть с другого ракурса. Это сложно, ведь «Ричарда III» ставили много раз, хотя в вашем театре Шекспира играли мало. Тем не менее хочется как-то иначе посмотреть на эту историю. Смешно придумывать колесо во второй раз, но мы пытаемся найти что-то свое, решить сцены как-то нестандартно. Например, по сюжету леди Анна плюет Глостеру в лицо, а у нас он плюет ей в ответ. Таких моментов в спектакле будет достаточно.

– Что на это сказал бы сам Шекспир? – Наше и ваше счастье в том, что классики мертвы. Хотя я думаю, если бы он появился сейчас, то он бы офигел. Для него это было бы фантастикой. И ему бы понравилось. Каждый артист был бы для него гениальным.

– Свою «Золотую маску» вы получили «за яркий артистизм, национальные традиции и эстетику европейского авангарда». Почувствует ли таллиннский зритель, что спектакль поставил режиссер из Якутии? – Тот спектакль мы сделали в Саха. Я сказал своим ребятам: давайте поиграем по европейским правилам, мы же тоже можем побегать, посмеяться и покричать. Нам нужно было победить на чужом поле, так и случилось. Это был шок! Мы сделали европейский авангард за полярным кругом! (смеется). Не знаю, почувствует ли зритель, что спектакль поставил якутский режиссер. Есть два типа режиссеров: национальные и космополиты. Мне ближе второе. Мне без разницы, где ставить спектакль, хоть в Африке.

– Как получилось, что главную роль в постановке исполнит эстонский актер? Еще и с такой звучной фамилией (роль короля Ричарда исполнит эстонский актер Яак Принтс – прим. ред.) – Мне кажется, что все интересное происходит от глупости. Так сложились обстоятельства. Я предложил на роль эстонского артиста. С Яаком я не был знаком. Когда он приехал, то все решилось за несколько часов. Во время работы я видел, что Яаку сложно. Пьеса на русском языке, много текста, стихотворная форма. При этом он человек европейской школы: сначала пытается думать, все выстроить. А у меня иногда все идет так размашисто. Порой мы друг друга недопонимали, но я видел, что у его психофизики правильное направление. Я рад, что и коллектив его принял.

– А как работалось с остальными актерами? – Ансамбль у нас сложился, я всем доволен. Только время такое, болеют все. Я сам слег на неделю, когда сюда приехал.

– Вы же из Якутии, там холод – это норма! – Я думал, что у вас тут тепло, приехал, не подготовившись. У вас в домах холодно. А у нас на улице холодно, а в жилищах всегда тепло! Якуты очень берегут тепло.

– В одном интервью вы упомянули, что мечтаете о новом поколении артистов, свободных от влияния русской и советской театральной школы. Кто он, артист вашей мечты? – Нет, не нужно все рушить, а потом создавать что-то новое. Должны оставаться корни, то есть традиции. Но поклоняться им не нужно. Они как инструмент – взял их, поработал с ними и оставил.

– Ричард по сюжету – урод. Хотя ученые восстановили его лицо, уродом он не был. Каким Ричард предстанет в вашем спектакле? – У нас, к сожалению, урода не будет. Мы от этого отказались, хотя это один из самых сильных элементов создания роли и образа. Нам было бы, наверно, проще с этим элементом, но мы осознанно от него отошли. Решили усложнить себе жизнь. Мы как древние египтяне, которые всегда шли сложным путем.

– По описанию сюжета складывается впечатление, что в нем есть намек на современную политику. – Для меня театр – это искусство. Не хочется проводить аналогии с современным миром. Я считаю это дешевым приемом. Меня это все не греет. Меня не интересует, что происходит с этой властью и политикой. Я далек от этого. Любая власть – отвратительна.

– Как обстоят дела в вашей стране? Есть ли там борьба за власть? – Мы просто колония Российской Федерации. Якутия – очень богатая земля. У нас много всего, не только алмазы. Люди у нас – золотые. Мы чтим свою культуру и традицию. Мы говорим на своем языке. У нас забрали наши имена, но мы ничего не забыли.